May

Первомайский. В этом районе города я родился и провел первые три года жизни.
Он запомнился серыми, как горячий летний асфальт домами.
Еще в коляске меня катали по убитым лестницам. Отломанные куски бордюрного бетона и тротуарной плитки. Никогда не забуду лестницу, которая около нынешней "Слаты" на магистральной. И портрет Вампилова на синем фоне. Серые пятиэтажки с типовой планировкой типа "Скворешница" или "Отдельножитие пролетариата". Все сливки общества в лице переселенцев.
Всего два три года, да что может запомниться?
Но до сих пор у этого района есть свой запах. Особенный запах безнадежности.
Приторно сладкий воздух, как дым тлеющего муравейника. Пыль. Автобус номер двадцать два (ходил через плотину), как всегда полный. Селедка в большой косервной банке, потные люди, водитель закрывая дверь прищемил меня. Дяденька дал целых четыре пластинки мятной жвачки!
Я бегал за девочкой с бантиками. Мама настрого запретила мочить сандалики. Ребенок в белоснежных гольфиках гулял по лужам с красными сандаликами в руках. Нашел компромисс, этого не отнять.
Детские площадки еще не превратились в парковки. А автобусы воняли бензином марки А80 и гремели как алюминиевая кастрюля, о которую непереставая долбят крышкой от эмалированной кастрюли.
Почему я о нем вспомнил? Просто стоял на балконе, и этот запах, о котором я уже говорил, серые дома и покосившиеся заборы…
Я долгое время не жил здесь. Больше двенадцати лет. На третьем курсе я вновь оказался там. Летние пробки, девятиэтажка с мусоропроводом, из которого разило так, что кровь из носа текла как из душа. Грохнулась вся моя личная жизнь, как землетрясение на девятом этаже. Только в это районе я попадал в ДТП с одним участником - мной: упал в ливневод, снес бордюр в узком как задница девственницы дворе (на самом деле здесь все дворы такие, и иного сравнения я просто н нахожу), поймал люк. Не район, а сплошная полоса невезений. Но этот приторно-сладкий воздух… Как сосательная карамелька в грузовом самолете, которую с заботливой улыбкой дали пилоты. Чтобы не сблевать.